феминистка савик шустер

 Дмитрий Гордон. Официальный сайт - Савик ШУСТЕР: "У тех, кто пришел с Путиным, комплекс неполноценности: они не любят людей выше ростом, красивее и умнее, они до сих пор считают, что я - агент ЦРУ..." Телепередача Савик ШУСТЕР: "У тех, кто пришел с Путиным, комплекс неполноценности: они не любят людей выше ростом, красивее и умнее, они до сих пор считают, что я - агент ЦРУ..." Пришел, увидел, победил!.. Это о телеведущем Савике Шустере, год назад появившемся в Киеве вместе со своей программой "Свобода слова". В телестудии - итальянские страсти, рейтинги зашкаливают, украинские политики называют его провокатором, последними словами клянут, но идут к нему косяком, как рыба на нерест.Да и кто, скажите, способен устоять перед западным шармом и отточенным профессионализмом? Публика, словно женщина, падка на удачливых авантюристов и искателей приключений, а Шустер - ярчайший представитель этого вымирающего племени, этакий гибрид, замешанный на советском энтузиазме и капиталистическом прагматизме. Объяснение тут простое: родился в Литве, ушел от родителей в Израиле, самостоятельно зарабатывать на жизнь, вкалывая в прачечной родственников, начал в Канаде...Осев, поближе к любимому футболу, в Италии, Савик защитился, женился... Мог бы, очевидно, до пенсии вести сытую, спокойную жизнь, взирая на мир через окуляр микроскопа, но он предпочел смотреть на него через полевой бинокль и видоискатель фотоаппарата (а может, и мушку прицела?). Шустер стал своим у афганских моджахедов, прошел пешком, от океана до океана, всю, захваченную сандинистами, Никарагуа, а между командировками в горячие точки выпустил с левацким итальянским журналом "Холодильник" фальшивую газету "Правда", которую потом распространяли на Московской Олимпиаде-80. (Гвоздем номера были фотография голого по пояс Суслова с наколотым Сталиным на груди и репортаж о распаде СССР). Чуть позже Савик придумал издавать для воюющих в Афганистане советских солдат лже-"Красную звезду" и даже получил под этот проект финансирование...Ему всегда претила обыденность, он работал дерзко, на нерве, не щадя себя, и это же ценил в других. Рассказывали, что небезызвестный журналист "Радио Свобода" Андрей Бабицкий между войнами часто запивал и выпадал из обоймы - не мог работать. "Почему ты его не уволишь? - спрашивали Шустера, который возглавлял тогда московское бюро "Радио Свобода". - За что ему сейчас платишь?". Савик невозмутимо отвечал: "Это военная пенсия... Начнется война - Бабицкий вернется в строй".Этого обаятельного и талантливого человека можно, наверное, не любить, можно раскапывать на него компромат, попрекать многочисленными романами или же, как бывшие коллеги по "Радио Свобода", тем, что он был принят туда по настоянию цээрушников - без творческого собеседования и испытательного срока. Можно даже "рукой Москвы" называть, но нельзя не признать, что его программа отвечает самым высоким стандартам западной либеральной журналистики. Именно благодаря Шустеру преуспевшая в шулерских приемах украинская политическая элита учится (хотя и с трудом) играть по цивилизованным правилам.22 ноября Савику Шустеру исполнится 54. Что он имеет сегодня, кроме зыбкой телевизионной славы? Родители - в Канаде, дети - в Италии, сам - перекати-поле, без стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Впрочем, у него есть громкое имя и журналистика - неблагодарная, зависимая, но такая, черт возьми, увлекательная."В Италии моих сына и дочь долго не признавали братом и сестрой"- Как и миллионы сограждан, я внимательно слежу за вашими программами: в свое время смотрел их на НТВ, слушал на "Радио Свобода"... Раньше, я знаю, вас называли по-разному: Савикас Шустерис, Савелий Михайлович, сейчас, видимо, по вашей же просьбе, именуют на западный манер Савиком... Откуда такое имя и, вообще, где ваши корни?- Все это, так сказать, приобретенное, потому что родился я как... Шевелис Шустерис. Я спрашивал у родителей, почему мне дали столь ботаническое имя (оно у меня с ботаникой ассоциируется), но долгие годы ответа не получал. Вдруг буквально недавно мама поведала, что встретила его в литовском переводе какого-то произведения Пушкина - поэтому меня так и назвали. Видимо, это творение Александра Сергеевича читала только она, и уже в детском саду - не помню, как! - я превратился в Савикаса. В школе все повторилось, и хотя в журнале я был записан как Шевелис Шустерис, никто из учителей и друзей меня так не называл - для всех я был Савикас.Со временем наша семья эмигрировала из Советского Союза в Канаду, а тогда всех беженцев в любом случае заворачивали через Вену в Израиль.- "Он шел на Одессу, а вышел к Херсону"...- Почти так (улыбается). Отец сразу подписал контракт с израильской футбольной командой и сообщил: "Остаюсь!". Я собирался дальше - в Канаду, но когда, прилетев в Тель-Авив, прямо в аэропорту получил израильские временные документы, в них было написано: Шауль Шустер. Откуда, почему? Непонятно. Видимо, израильтянам показалось, что так правильнее. Когда я, наконец, прибыл в Канаду, иммиграционные власти были озадачены: с одной стороны - Шевелис, с другой - Шауль... Подумали и решили: "Будет Сол" - так я стал тезкой нобелевского лауреата Сола Белоу... Ну, канадцы - люди рациональные, всяких длиннот не любят, поэтому "-ис" от фамилии немедленно отсекли. Получилось Сол Шустер, но тут чиновники увидели в моих университетских документах из Литвы имя Савикас (кроме Шевелис) и совсем растерялись. В общем, для краткости "-ас" они тоже убрали и записали: Сол Савик Шустер.Через несколько лет я переехал в Италию, а там все документы выдают по свидетельству о рождении. Итальянцам канадские усовершенствования не понравились, и они вернулись к первоначальному варианту - Шевелис Шустерис. Мой сын тоже родился Шустерисом, а когда в 78-м году, живя в Италии, я получил канадское гражданство, в паспорте написали: Савик Шустер, - а на другой страничке: урожденный Шевелис Шустерис. Правда, со временем это уточнение убрали.- Как все запутано!- Не говорите! Потом я уехал работать на "Радио Свобода" в Германию, а поскольку у немцев все документы выписывают по паспорту, а не по свидетельству о рождении, там я стал Савиком Шустером. Эта же фамилия зафиксирована в метрике дочери, которая родилась в Мюнхене, и когда сын и дочь - Шустерис и Шустер - вернулись в Италию, их очень долго не признавали братом и сестрой...- Ваш отец был футбольным тренером и довольно неплохо играл сам - это от него вы заразились футболом?- Несомненно. Я часто повторяю, что родился в раздевалке, потому что отец стал брать меня на стадион совсем маленьким. Раздевалки Советского Союза были тогда не очень, мягко говоря, комфортабельными...- Они и сейчас, в общем-то, такими остались...- Я до сих пор отчетливо помню эти запахи, стук шипов по асфальту, сырые яйца, которые разбивали после матча в пиво - для меня это были первые, самые яркие детские впечатления. Отец играл, потом стал тренировать... Я следил за ним и к тому времени, когда он заканчивал карьеру, кое-что в футболе уже понимал. Должен сказать, он меня никогда не тренировал - я по другому пути пошел. "Кожаный мяч", детская футбольная школа, юношеский футбол... Профессионально с отцом не сталкивался."Наш канадский родственник спросил Косыгина: "Почему вы не отпускаете мою семью?"- В 71-72-м годах из Советского Союза хлынула первая и довольно мощная, в основном интеллектуальная волна эмиграции. Почему ваша семья решила уехать и почему именно в Канаду?- О, это долгий рассказ, и начинать надо с Версальского мира. Литва стала тогда независимой, и часть нашей семьи снялась с обжитых мест. Брат моей бабушки по матери эмигрировал в Канаду, где у него родились два сына, которые очень успешно вписались в канадскую жизнь. Один в итоге стал вице-президентом "Шелл-Канада", а второй - достаточно известным врачом. Спустя годы у моих родителей, по крайней мере, у матери, возникло желание последовать примеру родни....Вы, очевидно, помните, как было в СССР? Открыто взрослые никогда эту тему не обсуждали, поэтому я не знал, что творилось у них в головах и что они планировали, но, в принципе, мать не любила Советский Союз, не любила советскую власть. Каким-то образом в 70-е годы, как раз перед моими выпускными экзаменами, ей позволили на три месяца уехать к родственникам в Канаду. Там у нее уже жил брат, эмигрировавший с помощью фиктивного брака через Польшу - в Литве такое иногда удавалось. Она встретилась со своими родными, а вскоре с официальным визитом в Канаду прибыл советский премьер-министр Косыгин. На обеде в его честь находился и мой дядя, вице-президент канадской "Шелл". Он сидел неподалеку от высокого гостя и смог к нему подойти, спросить: "Почему вы не отпускаете мою семью?" (Эту историю мне рассказали потом, уже в Канаде). Косыгин довольно холодно на него посмотрел: "Кого это мы не отпускаем?...Фото Александра ЛАЗАРЕНКО- Да мы никого не держим!-...Вы фамилию напишите"... В общем, в воскресенье, как сейчас помню, мы получили телеграмму: "Убирайтесь в течение 10 дней".- Так и было написано: "Убирайтесь!"?- Ну нет, что-то типа "Вы должны покинуть Советский Союз не позднее такого-то числа". На все про все нам дали 10 дней.- Вы расстроились из-за этого?- Конечно! Я учился на втором курсе медицинского факультета, у меня были друзья, девушка, всякие увлечения, включая футбол, и никакого желания все это оставлять я не испытывал.- Тем более что в Прибалтике, видимо, неплохо жилось...- По крайней мере, в Вильнюсе жилось очень прилично, и хотя кто-то, может, и стремился уехать в свободный мир - я нет. Просто не знал, что это такое... Решил: "Не поеду с родителями, и все! Мне 19, я уже совершеннолетний". Была, повторяю, такая мысль, но как только о телеграмме стало известно в университете, начались гонения: исключение из комсомола, публичные собрания... Я понял, что оставаться одному невозможно - загрызут, заставят нести всякую пропагандистскую галиматью.Сцепив зубы, пришлось все же ехать, но с родителями мы в связи с этим рассорились, и конфликт возник очень глубокий. Потом уже я расспрашивал их: как, почему? Оказывается, еще в 60-е годы они пытались уехать, подали документы, были, как тогда говорили, в отказе. Несмотря на это, я спокойно учился на медфаке, даже какой-то комсомольской деятельностью занимался.- Сегодня, спустя столько лет, вы не сожалеете о том, что не остались? Не думаете, что все могло бы сложиться иначе?- Нет, я счастлив, что уехал. Однозначно...Безусловно, жизнь очень непростая была, долгое время безденежная. Вообще, приспособиться к западным реалиям: в Канаде ли, в Европе ли, - крайне трудно, а уйти в журналистику там, где неродная среда, еще сложнее, но в итоге я рад, что так все произошло, потому что без этого никогда бы не состоялся. Стоя перед зеркалом, могу сказать, что почти доволен той жизнью, которую прожил.- Вы один из тех редких людей, которые сделали себя сами. Часто в оправдание чьих-либо неудач приходится слышать: "Ничего у меня не получается!.. Меня не хотят!.. Меня не любят!..". Вы же упорно шли к цели и многого добились, начав с нуля. Это правда, что на первых порах в Израиле вам даже пришлось работать в кибуце (местном колхозе) на консервной фабрике, собирать апельсины?- Да, это чистая правда. Поскольку конфликтовал я с родителями достаточно сильно, решил, что пора нам расстаться. Просто не мог с ними жить, несмотря на то, что было больно оставлять маленькую сестру... В результате ушел, сам не зная, куда, и каким-то образом попал в социалистический кибуц, созданный выходцами из Польши: социалистами, коммунистами, красными. Помню, они пели "Катюшу"... В общем, кибуц - это коммунистическая идея в действии.Сначала меня отправили на консервную фабрику.- Какие же консервы вы там производили?- Помидоры, перец, потом апельсины, другие фрукты. Стоял на конвейере и, как Чарли Чаплин, закручивал это, закручивал...- Глубоко интеллектуальная работа!- Не то слово, но, понимаете, в чем дело? Тогда, после 68-го года, после всех молодежных революций как в Америке, так и в Европе, кибуц был структурой мифической. Впервые я столкнулся с западной молодежью, познакомился с европейскими ребятами и аргентинцами, увидел девушек из Соединенных Штатов Америки, где уже процветал феминизм, которые стремились водить трактор и не позволяли открыть себе двери. И мои сверстники, и люди постарше - все приезжали поработать, посмотреть, набраться опыта... Кибуц, коммунизм, левая идея...Эта западная среда была тогда для меня совершенно новой, грубо говоря, мы прошли через свой 68-й год. Пражская весна, вторжение в Чехословакию - все это в Литве знали, слушали забугорные голоса, но мы плохо представляли себе, чем живут наши ровесники... Митинги, стачки, движение за гражданские права в Штатах - все это какими-то отголосками проходило, и вдруг картинка, прежде абстрактная, наполнилась жизнью, превратилась в полотно с реальными персонажами... Мне эти люди рассказывали: "Мы там на баррикадах... Мы в университетах"... От них я узнал историю, о которой представления не имел: услышал, как они боролись за демократию и свободу...Помимо консервной фабрики, это был совершенно уникальный опыт, а потом поляки меня полюбили и бросили на очень важный участок - кухню. Там я занимался подготовкой столов, чисткой кастрюль, мытьем полов и посуды - в общем, от меня зависела чистота. А в кибуце же человек 400 работало: не так легко держать все в образцовом состоянии. В итоге меня сделали начальником кухни, но пришла пора уходить - я уже собрался поступать в Монреальский университет."Вплоть до 78-го года я был человеком без гражданства"- Вас все-таки влекло в Канаду или тянули родственники?- Я даже не могу сказать, что тянули, хотя звали, конечно. Нет, прежде всего хотелось попасть в северо-американский университет. Понимаете, Израиль, вся эта жизнь как-то не очень меня вдохновили, и чем больше пытались там агитировать, тем сильнее зрела потребность к перемене мест. Ну не чувствовал я, что это мое.- По-моему, от человека, который после Вильнюса оказался в кибуце, другой реакции ожидать трудно...Савик Шустер, молодые годы- Помню, огромное, очень сильное впечатление на меня произвел Иерусалим как колыбель монотеизма. Как на туриста, на человека европейской культуры, цивилизации... Вместе с тем сказать, что эта страна еще чем-то меня привлекала, я не могу.- В конце концов вы окончили мединститут или университет?- Два курса отучился в Вильнюсском мединституте, а потом в Канаде окончил медицинскую школу по специальности биология и физиология.- А почему избрали именно медицину?- Все очень просто - эмигрантам легче в тех сферах, где не нужно тонкое знание языка. В науке язык более-менее универсален: вся биология и медицина построены на латыни, поэтому кажется, что освоить их проще. Не скрою: закрадывалась у меня мысль пойти в право, стать юристом, но с тем уровнем английского, который имел изначально, было как-то не по себе. Я боялся, комплексовал... Ну что ж... Река течет так, как ей удобно, и поначалу ты плывешь по течению. Потом появляется опыт, совершенствуется язык, ты обретаешь какой-то фильтр дерьма и все больше двигаешься по собственному усмотрению.- Ну хорошо: кибуц, медицина, но каким ветром вас занесло в журналистику, да еще высочайшего уровня? Статья, вышедшая в таких изданиях, как "Шпигель", "Либерасьон", "Република" или тем более "Ньюсуик", фактически означает мировое признание. Вы начали там публиковаться совсем молодым - как это вам удалось?- Не преувеличивайте - мне было уже 30 лет, да к тому же я хотел писать (и сейчас, работая на телевидении, хочу)... Что мешало? Я уже сказал о боязни, комплексах... Плохо, когда нет храбрости, чтобы сказать: "Все, я ухожу из науки, выбираю другой путь. Да, там много рисков, но я хочу писать, хочу быть журналистом"... Наверное, присутствовал некий идеализм, возможно, Хемингуэй повлиял, Джек Керуак - да много кто. Я еще не понимал, что такое журналистика (сейчас формулирую это для себя гораздо более точн